Башкирский государственный университет, учебно-научный музей
Материалы по флоре и фауне Республики Башкортостан. Вып. I / отв. ред. В.А. Валуев. Уфа, РИЦ БашГУ, 2010.С. 28-35.
Название птицы любой нации или народности представляет несомненный интерес в разных областях знания. Этим вопросам посвящено много работ (Ильичёв, Силаева, 1991; Кулешова и др., 1991; Силаева, 1983; Силаева, Сорокин, 1991; Силаева и др., 2005; и др.). В своих работах учёные часто ссылаются на опыт и исследования своих коллег, причём часто незнакомых. Другими словами, в научном мире принято доверять публикациям. Однако не во всех публикациях сведения достоверны. Поэтому, несомненно, их надо раскрывать. Иначе, производя анализ на таких данных, добросовестный исследователь получит также недостоверные данные. Об этом говорил ещё А.В. Давыгора (2005).
К настоящему времени вышло несколько публикаций о башкирских названиях птиц, например, А.Ф. Маматова (1983, 1998). Все названия птиц, которые он привёл в своих трудах, выдаются им за народные башкирские. Прочитав несколько его работ, мы пришли к выводу, что многие названия даны видам самим А.Ф. Маматовым, а не коренными башкирами. В данной работе мы покажем, почему мы пришли к такому мнению. Рассмотрим одну из ранних работ А.Ф. Маматова, в которой 45-летний кандидат наук (отметим – не юнец), даёт подробный разбор становления названий птиц у башкир.
В своей статье А.Ф. Маматов (1983) указывал, что «анализ литературных источников и опросных данных показывает, что 158 видов птиц Башкирии, или около 58% наделены народными названиями». Таким образом, в 1983 г. (исходя из этого процента), на территории Башкирии было зарегистрировано 272 вида птиц. В этой же статье А.Ф. Маматов указал, скольким видам, из каких отрядов (групп) башкиры дали свои названия (см. таблицу).
Таблица
|
Гусеобразные |
Соколообразные |
Кулики |
Воробьинообразные |
Другие |
|
28 |
25 |
12 |
48 |
45 |
Интерес представляет то, что в этом же сборнике Э.Ф. Ишбердин (1983) при участии А.Ф. Маматова даёт башкирские названия 219 видам птиц. По некотором размышлении можно понять, что Э.Ф. Ишбердин из вежливости написал в своей статье «при участии А.Ф. Маматова», т.к. в другом случае А.Ф. Маматов в своей статье (в этом же сборнике) привел бы не 158 видов, а 219; не «58%», а «80%».
В настоящее время известно, что на территории современного Башкортостана с 1811 по 2008 гг. наблюдалось 330 видов птиц (Валуев, 2008). Из гусеобразных за это время зарегистрирован 31 вид. Из них савка и красноносый нырок, например, являются единичными залётными видами, которых после XIX в. никто не наблюдал. Неужели башкиры успели им дать собственные имена и на протяжении века изустно передавали память об этих нескольких птицах из поколение в поколение? Наверное, нет. Белощёкую казарку видели лишь однажды (Ильичёв, Фомин, 1983). Пеганка впервые обнаружена в 1987 г. (Валуев, 1987); малый лебедь обнаружен в 1986 г. (Лоскутов, 1989); белый гусь встречен всего 2 раза – в 1964 г. (Приклонский, 1964) и нами в 1990 г. (Валуев, 2008); пискульку встречали тоже лишь дважды – в 1937 г. (Кириков, 1952) и мы в 1990 г. (Валуев, 2008). Гага-гребенушка впервые зарегистрирована в 2003 г. (Валуев, 2008).
Таким образом, из 31 вида гусеобразных 8 видам башкиры никак не могли дать свои названия.
Далее А.Ф. Маматов пишет: «из 38 видов водоплавающих птиц, зарегистрированных на территории республики (гусеобразные, поганки, гагары, лысуха), местные названия существуют у 35 (90,5%)».
Если учесть, что количество видов гусеобразных (по этому же автору, в этой же статье) составляет 28, то на долю остальных («поганки, гагары, лысуха») приходится 10 видов. С 1981 по 2008 гг. зарегистрировано лишь 2 вида гагар, причём краснозобую гагару не встречал даже П.П. Сушкин (1897): «местнымъ жителямъ она совершенно неизвестна»»; а вновь зарегистрированная встреча приходится на 2002 г. (Валуев, 2004). Поганок на территории республики зарегистрировано всего 4 вида; лысуха представлена одним видом. Простой подсчёт показывает, что «поганки, гагары, лысуха», известные башкирам, составляют в совокупности 6 видов. Подводя итог подсчёта водоплавающих птиц, можно констатировать, что местное население могло дать своё название видам лишь 29 видам, а не 35, как указывает А.Ф. Маматов.
Интересны и объяснения А.Ф. Маматова о принципах, положенных в основу названия птиц. Так, он утверждает, что один из них определяется окраской оперения. Никто здесь спорить не будет. Только удивительно следующее. Перед этим он пишет: «Башкиры умеют различать многих хищных птиц, особенно крупных и часто встречающихся – беркут, …». А через несколько предложений указывает: «Нередко они определяются по окраске частей тела или оперения (лебеди, могильник, …). Тут встаёт вопрос, как же по цвету оперения башкиры могли отличать беркута от могильника, тем более не имеющего пятен на плечевых перьях. А ведь ещё П.П. Сушкин (1897) сообщал, что у основной массы могильников, на территории Уфимской губернии, эти белые перья отсутствуют. В авиарии БашГУ с птенцового возраста живут три могильника; из них два достигли семилетнего возраста. У одного из них белые пятна появились в начале 6-го года, у второго их нет до сего времени. Как же башкиры могли отличать этих птиц по цвету, когда и профессиональным орнитологам это порой не под силу.
Вызывает сомнение правильность подхода А.Ф. Маматова (к становлению названия птиц) по принципу выделения биотопов. Так, он сообщает: «широко распространены названия, данные по местообитанию птиц (ласточки, луни, …)». Здесь следует отметить, что деление белых луней на степного, лугового и полевого является субъективным. Даны эти названия, скорее всего, одним зоологом (профессионалом!) и затем были приняты другими зоологами. Ни один орнитолог, работавший на территории Башкортостана, не сможет утверждать, что луговой лунь обитает только в лугах, полевой – только в полях, а степной – только в степях. Кстати, здесь нужно вспомнить, что на территории Уфимской губернии доля полей была ничтожно мала. Поэтому полевой лунь никак не мог обитать только на полях. То же касается и лугов. Они имеют достаточно малые размеры, чтобы луговой лунь обитал только на них. Поэтому до сих пор белые луни, независимо от вида, встречаются во всех этих биотопах. Исходя из вышеизложенного, башкиры не могли дать названия луням, согласно перечисленным местам.
Если посмотреть более поздние работы А.Ф. Маматова, например, «Чайки и крачки Башкортостана» (2003), то мы снова сталкиваемся с непонятно откуда взявшимися башкирскими названиями. Например, белощёкой крачке, которая на территории Башкортостана впервые встречена в 1987 г., а вторичный залёт был зарегистрирован в 1988 г. (Валуев, 1989, 1989а), было дано название Актамак сарлак. Но самое удивительное состоит в том, что, описывая внешний вид белощёкой крачки, А.Ф. Маматов показал, что он и представления не имеет о ней. Он пишет, что белощёкая крачка: «По размеру занимает промежуточное положение между чёрной и белокрылой крачками…», в то время как этот вид крупнее и белокрылой и чёрной крачек. Размах её крыльев составляет 70-75 см, белокрылой – 63-67 см, чёрной – 63-68 см (Рябицев, 2008). Каким же образом белощёкая крачка может занимать промежуточное положение между этими последними видами? О каких же опросных данных среди населения может идти речь, когда сам спрашивающий не понимает, о чём спрашивает?
Не меньшее удивление вызывают «башкирские» названия хохотуньи и серебристой чайки. Ведь, в сущности, до 1990-х годов это был один вид, и отличить их друг от друга практически не возможно. Определить их могут лишь узкие специалисты, и то лишь только в том случае, если перед ними находятся сразу оба вида. По А.Ф. Маматову, у этих чаек следующие «башкирские» названия – у серебристой Акбаш сарлак, у хохотуньи Акбаш аксарлак. «Ак» означает «белый». Таким образом, перевод на русский язык выглядит следующим образом: серебристая чайка – белоголовая чайка, хохотунья – белоголовая белая чайка. Выше мы указывали, что по окраске эти два вида практически неотличимы. Может, мы ошибаемся? Посмотрим справочник-определитель В.К. Рябицева (2008). Он пишет про хохотунью: «Цвет мантии приблизительно как у серебристой чайки…», а про серебристую чайку: «Очень похожа на халея, барабинскую чайку и особенно на хохотунью». Нигде нет упоминания про то, что хохотунья белее серебристой чайки. Да и вряд ли какой-либо народ смог бы догадаться, что это разные виды. Если же учесть, что восточная граница распространения серебристой чайки доходит лишь до Волги (Панов, Монзиков, 1999), то становится очевидно, что башкирский народ к названию этой чайки никакого отношения не имеет.
Таким образом, даже не полный разбор работ А.Ф. Маматова показывает, что филологам есть ещё над чем работать в области башкирских названий птиц. А труды А.Ф. Маматова на эту тему стоит пересмотреть.
Что касается списка названий птиц на башкирском языке, составленном Э.Ф. Ишбердиным (1983). В его статье приведено 219 названий птиц из 287 видов, известных орнитологам в то время (Ильичёв, Фомин, 1983). Здесь нет ни белощёкой крачки, ни серебристой чайки, ни хохотуньи. Таким образом, можно утверждать, что некоторые названия птиц на башкирском языке в творчестве А.Ф. Маматова появились благодаря фантазии этого автора.
Краткое исследование работы Э.Ф. Ишбердина показывает, что и к его работе нужно относиться с настороженностью. Например, он приводит башкирское название саджи – птицы, чей залёт с территории Казахстана регистрировался лишь один раз. Практически то же самое можно сказать о домовом сыче, который в XX в. вообще не отмечался. И что говорить о простых охотниках и пастухах, специально не занимавшихся изучением орнитофауны, когда даже профессор С.В. Кириков (1952) путал мохноногого сыча с воробьиным. Что же говорить о полевом коньке или о луговом? Что касается последнего, то он встречен только в конце XIX в. П.П. Сушкиным (1897), а в XX в. – нами в 1988 и 2003 гг. Если учесть, что этот конёк на пролёте практически не поёт, тем более осеннем, то вряд ли какой человек на территории Башкирии заметил бы отличительные черты этой птицы, дал бы ей названии, и заставил потомков запоминать её словесный портрет. Тем более что даже современные орнитологи не всегда смогут отличить этого конька от лесного в природных условиях.
Если согласиться с работой Э.Ф. Ишбердина, то должно согласиться и с тем, что на территории современного Башкортостана на протяжении двух столетий существовала школа орнитологов. Мой личный опыт показывает, что даже когда под рукой имеются цветные определители птиц, когда 2 раза в неделю со студентами проводятся занятия по отличительным признакам птиц, причём, следует отметить, с людьми заинтересованными, которые сами хотят научиться определению птиц в естественных условиях, то нужно минимум 2-3 года, чтобы человек смог определять птиц в природных условиях, и то при условии наличия у него цветных рисунков и описаний птиц. Не хочется сомневаться в добросовестности работы Э.Ф. Ишбердина, тем более что в его списке пропущены многие виды, которые и в самом деле не могли иметь названия на башкирском языке (а это уже выглядит правдоподобно). Например, у него нет названия большой белой цапли, которая стала изредка появляться в конце XX в. Но через 20 лет А.Ф. Маматов (2005) уже даёт ей башкирское название, которое перекочёвывает в общий труд М.Г. Баянова и А.Ф. Маматова (2009). Башкирское название кваквы, птицы, которую видели на территории Башкортостана за 200 лет лишь несколько раз, Э.Ф. Ишбердин в 1983 г. не знал. Не знал этого названия и А.Ф. Маматов даже в 2005 г. (Маматов, 2005). Но уже в 2009 г. у этой птицы появилось башкирское название (Баянов, Маматов, 2009)! Неужели М.Г. Баянов, почти 40 лет бок о бок работающий с А.Ф. Маматовым, не мог раньше подсказать ему это название? Или всё-таки А.Ф. Маматов где-то его узнал? Не меньше удивляешься, когда читаешь башкирское название белощёкой казарки, птицы встреченной лишь дважды – в 1929 и 2001 гг. Опять же, у А.Ф. Маматова (2005) эта птица ещё без башкирского названия, а уже через 4 года (Баянов, Маматов, 2009) дали ей таковое – «ак яназ каз». Список казусов можно продолжать ещё и ещё. Так, эти же авторы в своей книге «Птицы Южного Урала» про малого лебедя пишут: «Известен единственный в РБ случай наблюдения …16 апреля 1986 г.». Но, позвольте, как же тогда эта птица смогла обзавестись башкирским названием? Или авдотка, единственный раз зарегистрированная в 1928 г.?
Создаётся впечатление, что два татарина решили помочь башкирам в становлении их языка. Благодаря им теперь, чтобы узнать истинно башкирские названия птиц, современным лингвистам предстоит достаточно трудная работа – отделить плевелы от зёрен, настоящие башкирские названия птиц – от вымышленных.
По нашему мнению, им следует придерживаться названий, опубликованных Э.Ф. Ишбердиным (1983), хотя, вполне допустимо, что те лица, у которых он пытался узнать местные названия птиц, или не понимали о каком виде идёт речь, или лукавили, называя вымышленное ими название, чтобы возвысить себя в глазах исследователя.
Литература
Баянов М.Г., Маматов А.Ф. Птицы Южного Урала. Уфа, Китап, 2009. 376 с.
Валуев В.А. О встречах некоторых редких для Башкирии видов птиц // Вопросы экологии животных Южного Урала. Вып. 3. Уфа, Башк. ун-т, 1987. С. 54-57.
Валуев В.А. Некоторые результаты изучения редких видов птиц Башкирии // Всес. совещ. по проблеме кадастра и учёта жив. мира. Ч. 3. Уфа, 1989. С. 36-37.
Валуев В.А. К орнитофауне БАССР // Распростр. и фауна птиц Урала. Свердловск, 1989а. С. 29-30.
Валуев В.А. Обзор летней орнитофауны Предуралья и Южного Урала (отряды: гагарообразные, поганкообразные, веслоногие, аистообразные, фламингообразные, гусеобразные) // Вестник Башкирского университета. 2004. № 1. С. 35-41.
Давыгора А.В. Итоги и перспективы изучения фауны позвоночных (Vertebrata, Chordata) Оренбуржья на рубеже веков // Животный мир Южного Урала и Северного Прикаспия: Тезисы и материалы V региональной конференции. Оренбург, 26-28 апреля 2005 г. Оренбург, изд-во «Оренбургская губерния», 2005. С. 15-28.
Ильичёв В.Д., Силаева О.Л. К происхождению звукоподражательных названий птиц (эколого-коммуникативная гипотеза) // Инженерная этология, биоакустика и биолингвистика птиц. М., Наука, 1991. С. 107-117.
Ильичёв В.Д., Фомин В.Е. Список птиц Башкирской АССР // Практическое использование и охрана птиц Южно-Уральского региона. М., ВАСХНИЛ, 1983. С. 70-74.
Ишбердин Э.Ф. (при участии О.Л. Силаевой и А.Ф. Маматова). Башкирские названия птиц // Практическое использование и охрана птиц Южно-Уральского региона. М., ВАСХНИЛ, 1983. С. 75-81.
Кириков С.В. Птицы и млекопитающие в условиях ландшафтов южной оконечности Южного Урала. М., Наука, 1952. 412 с.
Кулешова О.Д., Силаева О.Л., СорокинЮ.А. Орнитонимы: ассоциации, фоносемантика, сонограммы // Инженерная этология, биоакустика и биолингвистика птиц. М., Наука, 1991. С. 94-107.
Лоскутов А.В. Пролёт малого лебедя через Башкирию // Распространение и фауна птиц Урала: Материалы к Региональной конф. / ИЭРиЖ УрО АН СССР; Оренбург. гос. пед. ин-т им. В.П. Чкалова. Оренбург, 1989. С. 18.
Маматов А.Ф. Башкирские названия птиц // Практическое использование и охрана птиц Южно-Уральского региона. М., ВАСХНИЛ, 1983. С. 50-51.
Маматов А.Ф. Русско-башкирский, башкирско-русский словарь названий позвоночных животных Башкортостана. Уфа, БГУ, 1998. 32 с.
Маматов А.Ф. Чайки и крачки Башкортостана. Уфа, РИО БашГУ, 2003. 44 с.
Маматов А.Ф. Водоплавающие и околоводные птицы Башкортостана (гагарообразные, поганкообразные, веслоногие, аистообразные, фламингообразные, гусеобразные, журавлеобразные, ржанкообразные): Учебное пособие. Уфа, РИО БашГУ, 2005. 232 с.
Панов Е.Н., Монзиков Д.Г. Интерградация между серебристой чайкой Larus argentatus и хохотуньей L. сachinnans в европейской России // Зоол. журн., 1999. Т. 78. Вып. 3. С. 334-348.
Приклонский С.Г. Пролёт водоплавающих птиц в устье р. Белой // Природные ресурсы Волжско-Камского края: Животный мир. М., Наука, 1964. С. 85-91.
Рябицев В.К. Птицы Урала, Приуралья и Западной Сибири: Справочник-определитель. 3-изд. Екатеринбург, изд-во Урал. ун-та, 2008. 634 с.
Силаева О.Л. Звукоподражательные названия птиц в тюрских языках; биолингвистические параллелизмы // Практическое использование и охрана птиц Южно-Уральского региона. М., ВАСХНИЛ, 1983. С. 55-56.
Силаева О.Л., Сорокин Ю.А. «Говорение» птиц с этологической и психолингвистической точки зрения // Инженерная этология, биоакустика и биолингвистика птиц. М., Наука, 1991. С. 88-94.
Силаева О.Л., Ильичёв В.Д., Дубров А.П.(под общей ред. д.б.н. А.А. Минина). Говорящие птицы и говорящие звери. М., ПАСЬВА-ИнЭкоПром, 2005. 240 с.